Средство для защиты кожи от фотостарения

Изобретение относится к области фармакологии, дерматологии и антивозрастной медицины. Раскрыто применение эхинохрома А в качестве средства, обладающего ингибирующей активностью в отношении матриксных металлпротеиназ 1 и 2 (ММП 1 и ММП 2), триптазы и химазы. Изобретение обеспечивает защиту кожи от фотостарения. 8 ил., 7 пр.

 

Изобретение относится к области фармакологии, дерматологии и антивозрастной медицине, а именно к применению эхинохрома А в качестве средства, защищающего кожу от фотостарения.

Кожа человека является самым большим и сложным органом человеческого организма, и выступает барьером для защиты тела от вредного воздействия как внешних, так и внутренних факторов, которые приводят к старению кожи. Генетические факторы и гормональные изменения вызывают так называемое хронологическое старение или естественное старение. Наряду с хронологическим старением, солнечное УФ-облучение признано важнейшим компонентом старения кожи, которое определено как фотостарение [Rittie, L.; Fisher, G.J. UV-light-induced signal cascades and skin aging. Ageing. Res. Rev. 2002, 1, 705-720]. Кожа, подвергающаяся воздействию УФ-излучения, производит большое количество активных форм кислорода (АФК), которые запускают сложную совокупность клеточных ответов, что приводит к окислительному повреждению. Таким образом, окислительный стресс, вызванный образованием АФК, особенно под воздействием УФ-излучения является важным фактором, модулирующим изменения кожи. В организме человека имеется несколько эндогенных систем, устраняющих окислительный стресс, которые истощаются с возрастом, и при постоянном воздействии УФ-облучения [Fisher G.J. et al. Pathophysiology of premature skin aging induced by ultraviolet light. N Engl. J. Med. 1997, 337, 1419-1428].

С целью поиска кандидатов в средства против старения кожи были проведены исследования природных веществ, обладающих антиоксидантными свойствами, включая флавоноиды, полифенолы, каротиноиды и витамины С и Е [Petruk G. et al. Antioxidants from Plants Protect against Skin Photoaging. Oxidative Med. Cell. Longev. 2018, 2018, 1-11]. Известны попытки местного и перорального применения растительных экстрактов, таких растений как соевые бобы, облепиха, куркума, зеленый чай, виноград, соя, расторопша пятнистая, гранат, хвощ полевой, гастродия высокая, водяная лилия.

Однако недостатком экстрактов биологически активных веществ является низкое содержание целевых продуктов, наличие сопутствующих неидентифицированных компонентов, следовательно, возникает опасность попадания в организм вредных веществ. Кроме того, биологическая доступность активных веществ из экстрактов не всегда удовлетворительна.

Вьетнамскими исследователями совместно с нами описаны экстракты хиноидных пигментов вьетнамских морских ежей D. setosum и Tripneustes gratilla, содержащие эхинохром А, обладающие антиоксидантной и антимикробной активностью, не оказывающие раздражающего и аллергического действия, которые могут найти применение в космецевтике [Vo М. N. Н. et al. Polyhydroxynaphthoquinone pigment from Vietnam sea urchins as a potential bioactive ingredient in cosmeceuticals. Natural Product Communications. 2020. Vol.15, N11. P. 1-8]. Предложен увлажняющий крем для защиты кожи от УФ облучения, содержащий 0,5% неочищенного пигментного экстракта морских ежей.

Показана способность этих экстрактов в значительной степени ингибировать рост фермента тирозиназы, катализирующей многоступенчатую реакцию превращения тирозина в меланин, который играет важную биологическую роль, обеспечивая защиту организма от вредных ультрафиолетовых лучей. Меланин обладает антиоксидантной активностью, поглощая радикалы, образованные в результате УФ-повреждений до того, как наступают повреждения ДНК клеток кожи. Поэтому предлагаемые продукты по уходу за кожей с компонентами хиноидных пигментов из морских ежей скорее будут эффективны для отбеливания или коррекции гиперпигментации, что имеет большое значение, в частности, для населения Южно-Восточной Азии. В статье описан тест со свободным радикалом дифенилпикрилгидразила (ДФПГ), по результатам которого оценивали способность исследуемых экстрактов гасить модельные свободные радикалы. Эта реакция не имеет никакого отношения к окислительному стрессу, вызванному УФ-облучением.

Тест показал антирадикальную активность исследуемых экстрактов морских ежей, но не антиоксидантную. Это обусловлено тем, что все тестовые системы с использованием стабильных свободных радикалов (например, ДФПГ, ABTS и др.) предоставляют информацию только о потенциальной способности соединений взаимодействовать со свободными радикалами, и во многих случаях эта способность не обязательно отражает их антиоксидантную активность. Для того чтобы получить информацию об антиоксидантной активности соединений, необходимо провести исследования на экспериментальных моделях по отношению к конкретным липидным, белковым, высокомолекулярным субстратам, клеткам или органам в присутствии конкретных радикалов, например АФК, которые являются факторами фотостарения. Кроме того, авторы предлагают использовать экстракты хиноидных пигментов топически, то есть наносить на кожу, а известно, что природные антиоксиданты в определенных условиях могут проявлять прооксидантные свойства [Варданян Р. и др. Антиоксидантное и прооксидантное действие аскорбиновой кислоты. Химия растительного сырья, 2015. №1. С. 113-119].

На основании вышеизложенного можно полагать, что описанные экстракты вьетнамских морских ежей и продукты по уходу за кожей на основе этих экстрактов, не будут защищать кожу от окислительного стресса при длительном УФ-облучении, то есть защищать от фотостарения.

Расширение арсенала эффективных средств, уменьшающих последствия окислительного стресса, вызванного длительным УФ-облучением, является актуальной задачей.

Задача решена применением эхинохрома А в качестве средства для защиты кожи от фотостарения.

Многими исследованиями показано, что эхинохром А самый распространенный хиноидный пигмент морских ежей, обладает широким спектром биологической активности и все они сопровождаются его экспериментально подтвержденным антиоксидантным действием. Так противовирусные свойства эхинохрома А связаны со способностью инактивировать поверхностные белки вируса, но также уменьшать уровень АФК в клетке-хозяине, индуцированный вирусом [Mishchenko N. P. et al. Antiviral potential of sea urchin aminated spinochromes against herpes simplex virus type 1. Marine Drugs. 2020. Vol.18, N 11. 550]. В других исследованиях было показано, что эхинохром А снижает уровень митохондриальных АФК в кардиомиоцитах и способствует восстановлению собственной системы антиоксидантной защиты [Jeong S.H. et al. Echinochrome A protects mitochondrial function in cardiomyocytes against cardiotoxic drugs. Mar. Drugs. 2014, 12, 2922-2936], снижает окислительный стресс и секрецию провоспалительных цитокинов в модели острого увеита [Lennikov A. et al. Amelioration of endotoxin-induced uveitis treated with the sea urchin pigment echinochrome in rats. Mol. Vis. 2014, 20, 171-177].

Известна фармацевтическая композиция для стимуляции дифференцировки кардиомиоцитов, полученных из эмбриональных стволовых клеток, содержащей эхинохром А в качестве активного ингредиента [KR 20170104223 А, 15.09.2017].

Известна фармацевтическая композиция, содержащая эхинохром в качестве активного ингредиента, используемая для профилактики или лечения нейродегенеративных заболеваний, вызванных дефицитом ацетилхолина [KR 20150114096 A, 12.10.2015].

Эхинорохром А является активной субстанцией в лекарстве Histochrome®, которое зарегистрировано в Российской федерации. В лекарственной форме Гистохром® раствор для внутривенного введения применяют в кардиологии при остром инфаркте миокарда в сочетании с тромболитическими препаратами для устранения вызываемых ими реперфузионных осложнений, для уменьшения размеров инфаркта миокарда и для профилактики реперфузионного поражения миокарда (номер государственной регистрации Р N002363/01-2003) [RU 2137472 С1, 23.04.1999]. Гистохром® в лекарственной форме раствор для инъекций 0,2 мг/мл применяется в качестве средства для лечения дистрофических заболеваний сетчатки и роговицы, диабетической ретинопатии сетчатки, показан при кровоизлияниях в стекловидное тело, сетчатку, переднюю камеру, при дисциркуляторных нарушениях в центральной артерии и вене сетчатки (номер государственной регистрации Р N002363/02-2003) [RU 2134107 С1, 10.08.1999].

Известно применение гистохрома для лечения геморрагического инсульта [RU 2266737 С1, 27.12.2005], а также применение в качестве средства для лечения ишемии сосудов головного мозга при острых нарушениях мозгового кровообращения [RU 2625740 С1, 18.07.2017]. Известно применение гистохрома в качестве диуретического средства [RU2408367 С1, 10.01.2011], а также в качестве противовирусного средства в отношении клещевого энцефалита и герпеса простого I типа [RU 2697887 С1, 21.08.2019].

Однако исследований эффективности применения эхинохрома А против фотостарения кожи не проводилось. В доступной патентной и другой научно-технической литературе описание таких исследований не обнаружено.

Эта новая функция эхинохрома А не вытекает с очевидностью из его известных свойств.

Технический результат заключается в реализации указанного назначения.

Известно, что окислительный стресс, вызванный длительным УФ-облучением, инициирует каскад сигнального пути, который приводит к повышенному продуцированию матриксных металлопротеиназ (ММП), способных разрушать коллагеновый внеклеточный матрикс, который составляет основу кожной соединительной ткани (дермы) [Masaki, Н. Role of antioxidants in the skin: Anti-aging effects. J. Dermatol. Sci. 2010, 58, 85-90]. Разрушение дермального внеклеточного матрикса, который в основном состоит из коллагена I типа, ослабляет структурную целостность кожи и проявляется в морфологических особенностях фотосостаренной кожи, таких как глубокие морщины, дряблость и неравномерная пигментация, а также к потере функциональных защитных свойств кожи, что приводит к увеличению трансэпидермальной потери воды и снижению гидратации рогового слоя [Lavker R.M. et al. Cumulative effects from repeated exposures to suberythemal doses of UVB and UVA in human skin. J. Am. Acad. Dermatol. 1995, 32, 53-62.].

Авторами заявляемого изобретения впервые обнаружена способностью эхинохрома А ингибировать активность ММП 1, МПП 2, триптазы и химазы.

Являясь ингибитором ММП 1 и МПП 2 эхинохром А препятствует разрушению внеклеточного коллагена, способствует сохранению структурной целостности кожи и ее функциональности при длительном УФ-облучении.

Являясь ингибитором триптазы и химазы - основных белков тучных клеток, эхинохром А способствует предотвращению развития воспалительных и аллергических реакций.

В настоящем исследовании на мышиной модели подтвержден терапевтический потенциал эхинохрома А (ЭхА) против фотостарения, вызванного УФ-облучением, оценена его эффективность с точки зрения аспектов общего визуального состояния кожи, ее барьерной функции с помощью иммуногистохимического исследования и гистологического анализа.

Эхинохром А продемонстрировал защитный эффект от фотостарения, вызванного УФ-В, как в функциональном, так и в структурном аспектах. Предполагается, что это вызвано его антиоксидантными и противовоспалительными свойствами, влияющими на метаболизм митохондрий. Инъекции эхинохрома А ослабляют воспалительные изменения и деградацию внеклеточного коллагена, вызванные УФ-облучением, значительно снижают трансэпидермальную потерю воды, повышают уровень гидратации рогового слоя, способствуют сохранению структурной целостности кожи и ее функциональных защитных свойств при длительном УФ-облучении.

Изобретение иллюстрируется следующими фигурами:

- на фиг.1 представлен анализ содержания белков ММП 1, 2, 9, триптазы и химазы относительно тубулина в биоптатах кожи мышей экспериментальных групп, проведенный методом Вестерн-блоттинга;

- на фиг.2 представлены увеличенные в 100 раз фото биоптатов кожи спины мышей, окрашенных моноклональными антителами к коллагенам 1, 3 и антителами к ММП 1,2,9;

- на фиг.3 представлен результат гистологического анализа среза кожи спины мыши, окрашенного толуидиновым синим, реагентом на тучные клетки, и статистический анализ количества тучных клеток;

- на фиг.4 представлен гистологический анализ кожи спины мышей экспериментальных групп с окрашиванием гематоксилином и эозином (Н&Е), трихромной окраской по Массону (МТ) и толуидиновым синим (ТВ);

- на фиг.5 представлены результаты гистометрии и статистического анализа толщины эпидермиса, ширины и глубины папилломатоза в коже спины мышей;

- на фиг.6 представлены результаты макроскопического наблюдение за кожей спины у мышей экспериментальных групп;

- на фиг.7 представлены данные изменения степени гидратации рогового слоя (SCH) в коже контрольных мышей, облученных УФ-В, и мышей, получавших лечение Эх А, в течение 8 недель;

- на фиг.8 представлены данные изменения степени трансэпидермальной потери воды кожи спины у мышей необлученных, облученных УФ-В и обработанных ЭхА в течение 8 недель эксперимента.

В экспериментах использовали эхинохром А, полученный в Тихоокеанском институте биоорганической химии им. Г.Б. Елякова ДВО РАН.

В эксперимент были взяты шестинедельные бесшерстные мыши SKH-1, приобретенные у Orient Bio Laboratory Animals (Дэджон, Корея). Всех мышей содержали в 12-часовом цикле свет/темнота при температуре 22±2°С и влажности 45±5%, и им был предоставлен свободный доступ к стандартному рациону и воде. Исследование было проведено с соблюдением научных и этических стандартов, установленных Комитетом по уходу и использованию животных Университета Инье (Корея).

Мыши (n=20) были разделены на три группы: контрольная (животные не подвергались никакой обработке, n=4) и две группы животных, подвергавщихся УФ-облучению по схеме: одной группе мышей (группа УФ-В, n=8) вводили внутрибрюшинно 200 мкл фосфатно-солевого буфера (PBS), а второй группе (группа УФ-В + ЭхА, n=8) внутрибрюшинно вводили эхинохром А 0,1 мг/кг в 200 мкл PBS.

Устройство для УФ-облучения в форме прямоугольной коробки шириной 60 см, длиной 40 см и высотой 40 см изготовлено компанией NSC, Inc. (Хвасунг, Корея). Устройство было оборудовано лампой TL20W/01RS (Phillips ™, Эйндховен, Нидерланды), которая излучала УФ-В с узкой пиковой длиной волны 311 нм. Расстояние между УФ-лампой и мышью поддерживали на уровне 30 см, и количество испускаемого УФ-В излучения измеряли с помощью исследовательского радиометра ILT-1700 (International Light Technology ™, США).

Восьминедельный график облучения включал облучение каждые два дня, при этом мыши отдыхали в течение двух дней после каждого третьего облучения каждую неделю.

УФ-В вводили в количестве 1 минимальной эритемной дозы (1 MED) в течение первой недели, постепенно повышая до 2 MED, 3 MED и 4 MED в течение следующих 3 недель, а затем выходили на плато 4 MED до конца 8-й недели. MED обычно используется в качестве практического индикатора для определения степени воздействия УФ-облучения. Чтобы установить уровень 1 MED, ткань с отверстием диаметром 1 см была использована для покрытия дорсальной кожи мыши, и шесть различных областей были облучены 60, 80, 100, 120, 140 и 160 мДж. Количество УФ-В на уровне мыши было рассчитано как около 1 мДж в секунду, поэтому установка MED заняла около 11 минут облучения. Через 24 часа наблюдали, возникла ли эритема в любой из шести точек.

Фотографии изменения состояния кожи на спине безволосой мыши делали с помощью камеры и дерматоскопа (DermLite ™ DLCAM, Dermlite, США) перед каждым первым днем облучения каждой недели. Мышей фотографировали под наркозом, который вводили путем кратковременной ингаляции изофлурана.

Изобретение иллюстрируются следующими примерами.

Пример 1

Влияние ЭхА на экспрессию матриксных металлопротеиназ, триптазы и химазы биоптата кожи мыши

Для определения влияния ЭхА на экспрессию матриксных металлопротеиназ, триптазы и химазы в биоптатах кожи спины мышей применяют вестерн-блоттинг, аналитический метод, используемый для определения в образце специфичных белков. Образцы эпидермальной дорсальной кожи лизируют буфером для анализа радиоиммунопреципитации (50 мМ Трис-HCl, рН 7,5, 150 мМ NaCl, 0,5% дезоксихолат натрия, 1% Тритон Х-100, 2 мМ ЭДТА и 0,1% натрия лаурилсульфата) с добавлением ингибитора протеаз и фосфатаз 200 мМ фенилметилсульфонилфлуорида (PMSF). Концентрацию белка определяют с помощью набора для анализа белка Bio-Rad DC (Bio-Rad Laboratories, Inc., США). Лизаты разделяют электрофорезом в 8-15% полиакриламидном геле с додецилсульфатом натрия (SDS-PAGE) и переносят на нитроцеллюлозную мембрану (GE Healthcare, США) на 100 мин при 110 В и 4°С. Мембраны блокируют 5% обезжиренным молоком в TBST буфере (20 ммоль/л Tris-HCl, рН 7,5, 50 ммоль/л NaCl и 0,1% Tween 20). После блокирования мембраны инкубируют в течение ночи с первичными антителами, разведенными до 1:1000-1:5000 в 3% бычьем сывороточном альбумине (БСА) в TBST. После трехкратной промывки в течение 15 мин мембраны инкубируют в течение 1 ч с вторичными антителами, меченными пероксидазой хрена, разведенными до 1:1000-1:5000 в 3% БСА. Полосы белка визуализируют с помощью набора для усиления хемилюминесценции (Santa Cruz Biotechnology, США) и наблюдают с помощью визуализатора AI 600 (GE Healthcare, США).

Показано, что относительные экспрессии ММП 1 и ММП 2, триптазы и химазы были значительно увеличены в группе УФ-В по сравнению с контролем и группой УФ-В+ЭхА (фиг.1). Однако не было значительной разницы в экспрессии этих белков между контрольной группой и группой УФ-В+ЭхА, то есть можно считать, что ЭхА является ингибитором экспрессии этих белков. Хотя экспрессия ММП 9 была немного выше в группе УФ-В, не было достаточной достоверности экспрессии этого белка во всех группах.

Пример 2

Влияние ЭхА на экспрессию коллагена и матриксных металлопротеиназ по данным иммуногистохимического исследования

Коллагены 1 и 3 являются важными компонентами прочности тканей на растяжение, они в изобилии распределяются в дерме и полимеризуются в удлиненные фибриллы. Поэтому широко признано, что плотность и распределение кожного коллагена ответствены за образование морщин в фотостареющей коже.

Иммуногистохимическое окрашивание проводят с использованием антител к коллагену 1 и антител к ММП 9, которые приобрели у Abeam® (Кембридж, Великобритания), а также поликлональных антител к коллагену 3, поликлональных антител к ММП 1 и моноклонального антитела к ММП 2, приобретенных у Invitrogen™ (Карлсбад, США). Окрашенные срезы наблюдают и фотографируют с помощью оптической микроскопии Olympus™ ВН2 (Токио, Япония) и Tucsen™ Digiretina 16 (Фучжоу, Китай).

Результаты показали, что в группе УФ-В+ЭхА наблюдались более высокие количества коллагена 1 и 3, чем в группе УФ-В, тогда как металлопротеиназы ММП 1, 2 и 9 были более плотно окрашены в группе УФ-В по сравнению с группой УФ-В+ЭхА, что еще раз подтверждает, что ЭхА является ингибитором металлопротеиназ (фиг.2).

Пример 3

Гистологическое исследование тучных клеток в срезах кожи спины мыши Как было показано вестерн-блоттингом в условиях окислительного стресса, вызванного УФ-облучением, увеличивается экспрессия триптазы и химазы - основных белковых компонентов секреторных гранул тучных клеток (фиг.1). Тучные клетки участвуют в развитии воспаления, реакций гиперчувствительности первого типа и других процессах. Тучные клетки лежат в основе развития аллергии и анафилаксии.

На фиг.3 представлены результаты гистологического исследования среза кожи спины мыши, окрашенного толуидиновым синим, при увеличении в 100 раз (А) и статистический анализ количества тучных клеток (В). Количество тучных клеток, окрашенных толуидиновым синим (фиг.3А), было значительно выше в группе УФ-В, чем в группе УФ-В+ЭхА (фиг.3В).

Пример 4

Гистологическое исследование срезов кожи спины мыши на наличие воспалительных клеток, количества и распределения коллагеновых волокон и тучных клеток

Результаты гистологического исследования срезов кожи спины мыши на наличие воспалительных клеток, дающих окраску с гематоксилином и эозином (Н&Е), количества и распределения коллагеновых волокон (определяют окраской трихромным красителем по Массону (МТ)) и тучных клеток (толуидиновым синим (ТВ) при увеличении в 100 раз, представлено на фиг.4.

В дерме УФ-облучение вызывает инфильтрацию периваскулярных интерстициальных воспалительных клеток, в основном состоящих из лимфоцитов. При проверке срезов Н&Е группа УФ-В показала значительно более плотную инфильтрацию воспалительных клеток и эпидермотропизм, характеризуемый экзоцитозом лимфоцитов, спонгиозом и пролиферацией эпидермиса, по сравнению с группой УФ-В+ЭхА. Кроме того, распределение и количество кожных коллагеновых волокон были диффузными и плотными в группе УФ-В+ЭхА, тогда как группа УФ-В показала заметное уменьшение количества коллагеновых волокон.

Эпидермальные и дермальные изменения были более очевидны в УФ-В, чем в группе, получавшей ЭхА. При окрашивании трихромом Массона (МТ, хЮО) наблюдается значительное уменьшение количества кожных коллагеновых волокон в группе УФ-В по сравнению с группой УФ-В+ЭхА. Толуидиновый синий часто используется для идентификации тучных клеток благодаря гепарину в их цитоплазматических гранулах. Окрашивание толуидиновым синим (ТВ, х100) показывает более плотную инфильтрацию тучных клеток в группе УФ-В, чем в группе, обработанной ЭхА.

Пример 5

Гистологические исследования влияние ЭхА на кожу мышей

Показаны окрашенные гематоксилином и эозином (Н&Е) срезы ткани кожи мышей контрольной группы, группы, облученной УФ-В, и группы УФ-В+ЭхА при увеличении в 200 раз (фиг.5). Толщину эпидермиса (желтая линия) и ширину папилломатоза (синяя линия) и глубину (зеленая линия) мыши рассчитывают как средние значения из пяти различных участков в срезах ткани кожи Н&Е каждой мыши с помощью компьютерной программы Tucsen™ TCapture (Фучжоу, Китай). Гистопатологический эффект УФ-облучения хорошо изучен, и известно, что у бесшерстных мышей проявляются различные эпидермальные и дермальные изменения, сходные с изменениями кожи человека, включая гиперкератоз, акантоз, дермальную периваскулярную воспалительную клеточную инфильтрацию, избыточное отложение аномального эластинового комплекса и, что наиболее важно, разрушение коллагеновых волокон.

При гистологическом исследовании ткани дорсальной части кожи можно увидеть, что группа УФ-В показывает заметные изменения как в эпидермисе, так и в дерме. В эпидермисе группы УФ-В обнаруживают более тяжелый гиперкератоз, акантоз, спонгиоз и папилломатоз, чем в группе УФ-В+ЭхА. В частности, средняя толщина эпидермиса, ширина и глубина папилломатоза были значительно увеличены в группе УФ-В по сравнению с группой УФ-В+ЭхА, измеренной как среднее значение пяти случайно выбранных областей каждого среза ткани Н&Е.

Пример 6

Влияние ЭхА на макроскопический вид кожи мышей

Представлены фотографии кожи спины мышей, сделанные на следующий день после завершения эксперимента (фиг.6). При тщательном осмотре видно, что кожа спины в группах, подвергшихся УФ-облучению, имела мелкие поверхностные морщинки, гипопигментированные пятна или желтоватое изменение цвета по сравнению с контрольной группой. Аналогичные особенности наблюдаются при дерматоскопическом осмотре: более выраженные пересекающиеся морщины, нерегулярная пигментация с гипопигментацией и желтоватыми точками, а также мелкие телеангиэктазии. Тем не менее, была существенная разница в состоянии вида кожи между группами УФ-В и УФ-В+ЭхА. При лечении ЭхА морщины и пигментация были менее выражены.

Пример 7

Влияние ЭхА на физиологическую функцию кожи

На следующий день после завершения каждого двухнедельного УФ-облучения измеряют трансэпидермальную потерю воды и степень гидратации рогового слоя тавометром и корнеометром с использованием Cutometer ™ МРА 580 (Courage and Khazaka Electronics ™, Германия). Измерительный зонд помещают на среднюю часть кожи спины мышей, которых анестезируют путем вдыхания изофлурана в низкой концентрации. Значения трансэпидермальной потери воды считываются на плато оценочного графика, тогда как значения гидратации рогового слоя принимаются как среднее значение трех измерений.

Показано, что начиная с 4-й недели эксперимента у мышей, облученных УФ-В, наблюдается снижение гидратации рогового слоя. Однако нет значительной разницы в степени гидратации рогового слоя между группами УФ-В и УФ-В+ЭхА в конце эксперимента (фиг.7А-Е).

Показано, что на 2-й неделе эксперимента нет значимой разницы между любой из групп в величине трансэпидермальной потери воды. Значительное повышение трансэпидермальной потери воды наблюдается у мышей, облученных УФ-В, начиная с 4 недели. Группа УФ-В показала более быстрое повышение трансэпидермальной потери воды по сравнению с группой УФ-В+ЭхА, которое сохранялось до конца эксперимента (р<0,05) (фиг.8Б, В). В конце эксперимента на 8 неделе степень трансэпидермальной потери воды значительно выше в группе УФ-В по сравнению с группой УФ-В+ЭхА (фиг.8Г, Д).

Применение эхинохрома А в качестве средства, обладающего ингибирующей активностью в отношении матриксных металлпротеиназ 1 и 2 (ММП 1 и ММП 2), триптазы и химазы.